– КЛЮЧ в замке зажигания повернешь на вторую позицию, выжмешь в полу небольшую педальку, чтобы ногой втолкнуть бендикс, а после этого врубишь стартер кнопкой справа от руля. Как только мотор запустится, педаль и кнопку следует сразу же отпустить. Понятно?
Я утвердительно кивнул, а сам подумал: да, завести машину, которая старше тебя почти вдвое, – целая церемония. И, приготовившись выслушивать мучительное “дрыг-дрыг” вперемежку с “чих-пых”, потянулся к замку зажигания. Но меня ждал приятный сюрприз – мотор ожил с пол-оборота!
Единственный уцелевший экземпляр представительского кабриолета “860” с восьмицилиндровым мотором. Таких шикарных автомобилей в открытом кузове сделали всего четыре. Тот, что сохранился до наших дней, был заказан неким генералом, а впоследствии передан на службу в.. пожарную охрану. А ведь в 1932 году “860-й” стоил как пара-тройка особняков!
75 лет назад “Skoda” выпускала автомобили с правым рулем, в том числе и этот “Rapid”. Ворочать длинный, размашистый рычаг коробки левой рукой оказалось крайне непривычно. Тут даже опыт вождения японских автомобилей с “механикой” мне не очень помог – так велики различия в эргономике.
Нащупав, наконец, первую передачу и водворив рычаг куда-то далеко влево и назад, я стал осторожно добавлять газку, выбирая длинный ход педали и прислушиваясь к мотору. “Так, теперь полегче со сцеплением. Надо уловить момент схватывания”, – приказывал я сам себе, чувствуя, как от напряжения на лбу выступает холодный пот.
Уф, тронулись…
Оказалось – ничего сложного! Да, педали “мертвые”, утоптанные, но машина, как говорится, взяла и поехала. И с коробкой – “адской”, как ее окрестили коллеги после поездок, – проблем не возникло. Просто не надо насиловать рычаг, пытаясь быстро перейти с одной передачи на другую. Спешка здесь вообще ни к чему. Выжав до упора сцепление, нежно переходим в нейтраль, “передергиваем” сцепление, и тогда следующая скорость включится даже без зловещего скрежета.
Томаш Свобода, владелец этого исторического автомобиля, сидит рядом с довольным видом. А пару минут назад на нем лица не было – кто-то из журналистов едва не прикончил коробку на его любимой машине, которая досталась от деда, Мирослава Лихтенберга. Предок Томаша купил “Rapid” с 22-сильным 1.000-кубовым мотором еще в 1934 году. “Адская” коробка тогда считалась инженерным чудом – у нее было целых четыре передачи! Но этот автомобиль редок вдвойне еще и из-за кузова: таких четырехдверных “лимузинов” среди “рапидов” первого выпуска было сделано всего штук двести.
Но вот странность – для такого раритета автомобиль Томаша выглядит слишком запущенным. Он – и это видно сразу – стар не только душой, но и телом. Вдобавок к ржавым полозьям на крыше привязаны лыжи, которым, наверно, вообще лет сто.
– Ну, лыжи я привязал для потехи, – признается Томаш. – А вообще в нашей семье это машина на каждый день. Ее все любят и называют “дедом”. В год мы накатываем под 5.000 км. Вот и сюда пятьсот верст “дед” проехал своим ходом. Я его завожу каждый день и отправляюсь по делам.
Лимузин “645”, тоже 1932 года выпуска. Вот так тогда выглядел автомобиль, который сегодня отнесли бы к бизнес-классу. Совсем другие представления о роскоши: изящные ручки ручной работы, дорогой настоящий бархат, шпон тончайшей резьбы, строчка золотыми нитями – в то время спокойно обходились без наппы и алюминия.
– А не страшно оставлять его на улице без всякой защиты?
– Нет, что вы! Нашего “деда” сразу окружают любопытствующие. К машине такое внимание, что и охраны не надо.
Со слов владельца, за 75 лет дряхлый дедовский “Рапид” с кузовом на деревянном каркасе проехал уже более 200.000 км, но ни разу не ломался по-серьезному. В нем едва ли не все оригинальное, с тех еще времен. Томаш заменил в салоне только сиденья на точно такие же: плотная шерстяная ткань все-таки не выдержала испытания временем. Зато найти расходники для “деда” – не проблема. Свечи для его древнего мотора все еще выпускает “Bosch”, шины можно заказать у “Barum”, а ремни, фильтры и кое-какие детали электрооборудования к нему подходят от более молодых “Шкод”.
О своей машине чех может рассказывать часами. Оказывается, обязательная страховка для ветерана стоит 1.200 крон – раза в два дороже, чем на любую современную малолитражку. Страховая стоимость по каталогам составляет около 150.000 крон, но трудно найти агента, который взялся бы застраховать “деда” на такую немаленькую сумму. Кожаная вставка в крыше (в 30-е годы так экономили, чтобы не использовать дорогостоящую жесть) в дождь протекает, а дворников не предусмотрено вообще. Есть вентиляция без отопления – зимой можно ездить с пледом, а стекла следует натирать соляным раствором, чтобы не запотевали. Зато расход топлива в любой сезон одинаков: 7-7,5 литров на “сотню”. В бак заливается обычный 95-й бензин, но в него надо добавлять необходимые мотору оловосодержащие присадки. По трассе, если с горки и при попутном ветре, машина способна разогнаться до 95 км/ч. Однако Томаш жалеет “деда” – старается быстрее 75 км/ч не гонять.
О своей машине чех может рассказывать часами. Оказывается, обязательная страховка для ветерана стоит 1.200 крон – раза в два дороже, чем на любую современную малолитражку. Страховая стоимость по каталогам составляет около 150.000 крон, но трудно найти агента, который взялся бы застраховать “деда” на такую немаленькую сумму. Кожаная вставка в крыше (в 30-е годы так экономили, чтобы не использовать дорогостоящую жесть) в дождь протекает, а дворников не предусмотрено вообще. Есть вентиляция без отопления – зимой можно ездить с пледом, а стекла следует натирать соляным раствором, чтобы не запотевали. Зато расход топлива в любой сезон одинаков: 7-7,5 литров на “сотню”. В бак заливается обычный 95-й бензин, но в него надо добавлять необходимые мотору оловосодержащие присадки. По трассе, если с горки и при попутном ветре, машина способна разогнаться до 95 км/ч. Однако Томаш жалеет “деда” – старается быстрее 75 км/ч не гонять.
Один из первых автомобилей, выпущенных под маркой “Skoda”, – модель “422” 1931 года. Восстановлена до идеального состояния частным коллекционером, который не пожалел на реставрацию более 1,5 млн чешских крон.
– Потому и не выезжаю на скоростные автобаны. Выбираю другие дороги.
– А вы и в дальние путешествия отправлялись? – округляю глаза.
– Ну да. Вот недавно в Италию съездили… Хотя мой покойный дед далеко выезжать не любил. А в годы войны намеренно поставил машину во дворе без колес так, чтобы она выглядела брошенной. И это был, наверное, самый долгий ее простой.
– Но ведь это коллекционная ценность!
“Superb 3000”, ставший с 1938 года флагманом модельного ряда “Skoda”, для своего времени был очень продвинутым, красивым и комфортабельным. Этот автомобиль использовался поначалу как служебный для чиновников средней руки. В годы Второй мировой немцы взяли “Superb” на службу в качестве штабной машины. После войны она освоила профессию такси. Целая история!
– Для вас. А для нас он – “дед”. Член семьи, понимаете? Память. Вот остальные четыре машины в моем гараже, которые я взял для реставрации, – их можно назвать коллекционной ценностью.
Я оглянулся на “деда”. Какое же уважение вызывает эта машина! Пусть она кряхтит подвеской и кренится, даже стоя на месте, скрежещет коробкой и вообще не держит прямолинейного курса. Зато мотор запускается с пол-оборота, “брзда” (тормоз – по-чешски) работает надежно. И ускоряется ветеран бодрее иных раритетов, восстановленных до идеального состояния.
Этот трактороподобный монстр – спортивный родстер “LK300” с пятилитровым мотором – был сделан в 20-е годы, когда чешская марка называлась еще по фамилиям ее основателей: “Laurin & Klement”. Когда едешь на таком спорткаре, то на владельцев дорогих внедорожников смотришь сверху вниз, а не наоборот.
Вот что значит для автомобиля не стоять на месте…
