По заветам Фрейда

Да, в таких случаях чувствуется дискомфорт. Пос­ле окончания смены выходишь на улицу и понимаешь, что все не так уж плохо, начинаешь ценить то, что у тебя есть. Роскошь жизни чиновников тех лет удивительным образом соседствовала с казематами и пыточными камерами НКВД, и расстояние от одного до другого подчас преодолевалось за секунды. А что касается автомобиля, то по современным меркам это, разумеет­ся, далеко не блеск, так что на съемках я получал скорее лишь эстетическое удовольствие, поскольку ощущал во время езды каждую пружину в сиденье! Причем там ведь не вполне сиденья, там диваны, куда проваливаешься и понимаешь – под тобой что-то не так. Что же касается работы в целом, скажу: в череде ролей денди, криминальных элементов и любовников появился «человек с портфелем».

Там я ездил на Bentley, и эта машина – произведение автомобильного искусства! Однако на площадке не успеваешь ни насладиться комфортом, ни испытать все возможности автомобиля. Когда ты в кадре, никогда не удается стопроцентно отдаться кайфу за рулем, поскольку сосредоточен на работе. Например, сильно портит жизнь рация – командами режиссера: «плавненько поехали», «медленнее», «сбавь скорость до 160»… Совсем бесило «стоп». Поэтому оставалось лишь слюну пускать и быть не «хозяином», а только «туристом».

Несколько лет назад в конце декабря мы с женой поехали в Таллин. Не доехав до российско-эстонской границы, я потерял управление, и автомобиль начало болтать по обледеневшей дороге на обе полосы. С моей стороны – никого, все чисто, а навстречу летят вереницей международные автобусы. И я стал делать то, чего делать нельзя (школы экстремального вождения ведь не заканчивал, и подобных ситуаций раньше никогда не случалось), – вращал руль как штурвал, судорожно нажимал на все педали подряд, ругался на автомобиль, употребляя ненормативную лексику! Нас крутило пропеллером, несколько раз выносило на встречную полосу прямо перед автобусом, потом отбрасывало обратно... Наконец, машина полетела прямо под колеса очередного автобуса, и на расстоянии, как мне показалось, каких-то полутора метров ее вдруг внезапно развернуло и откинуло в сугроб. Хотя у меня был не самый мелкий внедорожник – Ford Maverick, стало по-настоя­щему страшно, иллюзия защищенности в крупной машине улетучилась мгновенно. Минуты две просто сидел молча, глядя в тот сугроб, не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой, потихоньку сознавая, что свершилось чудо. Придя в себя, мы с Юлей поздравили друг друга со вторым рождением и дрожащими руками открыли шампанское.

К упомянутому ДТП это, к счастью, отношения не имеет. Я не клинический дальтоник, но аномалия зрения есть: в темное время суток трудно отличить, какой именно свет на светофоре, потому что желтый подобен зеленому, а красный смахивает на желтый. Днем проблем нет, а ночью стараюсь спрашивать, чтобы убедиться, точно ли тот самый цвет или мне кажется? Когда получал справку у врача и рассматривал цветовые тес­ты, где замаскированы геометрические фигуры и цифры, некоторые видел сразу, а с более сложными затруднялся. Но поскольку уже много лет за рулем, то привык, справляюсь.

У меня «автоболезнь» началась рано, лет в шесть-семь. Я уговаривал маму водить меня по воскресеньям к гостинице «Ленинград», где приезжие финны парковали свои иномарки. Там я нарезал круги вокруг машин, трогал их, заглядывал в салоны, облизывался. Особенно нравились два «американца» – компактный Ford Capri и огромный Chevrolet Van. Ну а первый опыт вождения получил всего лишь на папином «Москвиче-407»  – в семь лет, под руководством отца, на тренировочной площадке для водителей автобусов.

Как говорил гражданин Фрейд, если ты не воплотил ни одной детской мечты, ты прожил жизнь зря. Десять лет катаюсь на Chevrolet Van в ретрооформлении – в дереве и хроме. Это и офис, и дом на колесах! Зову его «ларёк». К Ford Capri тоже присматривался, но такие машины в основном совсем «убитые» – на восстановление уйдет уйма нервов, а этот ресурс у меня ограничен. Кстати, у меня нет бешеной тяги к скорости и получению адреналина за рулем, люблю всего лишь комфортно чувствовать себя в автомобиле. Нет необходимости в «лакшери», но хорошим и удобным – эстетически и эргономически – он должен быть. Когда-то мне казалось, что нет ничего привлекательнее полуспортивных моделей. Приобрел купе Opel Calibra. В нем можно было почти лежать и, покручивая руль, шелестеть по дороге. Однако из-за моей спины медики не рекомендовали ездить в таком вольном положении и в какой то момент просто приказали не выпендриваться, а сидеть под углом 90 градусов.

В октябре прошлого года в Театре им. Чехова состоялась премьера спектакля «На посадку» по пьесе Островского «На всякого мудреца довольно простоты», в постановке Лео­нида Трушкина. Действие объединяет наше и прошлое время, а пролог пьесы привязывает вылет главного героя за рубеж к дальнейшему происходящему. Текст Островского фактически без изменений идеально лег на окружающее нас сегодня! Этим продиктованы и осовремененные костюмы, и декорации, и манеры героев. Ставить классику в чистом виде, в антураже и стилистике 150-летней давности, – просто сопроводить школьную образовательную программу, у нас же стояла другая задача. Я играю Городулина – либерала. Во времена автора пьесы это слово было сравнительно свежим и незапятнанным, а сейчас незаслуженно носит унизительный оттенок. Однако, кроме либерала Городулина, есть и другие персонажи, вполне патриотичные! Искренне рекомендую этот спектакль и приглашаю.