Избегаю пафоса

Это случилось в Америке, когда я учился в колледже в Калифорнии. Осознав, что в Лос-Анджелесе общественный транспорт практически отсутствует, а город представляет из себя лоскутное одеяло, расстояния между лоскутами которого исчисляются десятками километров, понял, что без машины буду навечно привязан к территории кампуса в Клермонте. А это километров сорок от центра Лос-Анджелеса вглубь штата. Тогда и решил, что пора, сдавал на права по американской системе DMV – Department of Motor Vehicles, это аналог ГИБДД. 

Кардинально. После покупки автомобиля мир для меня открылся, я объездил весь запад США. Проехался по фантастическому Шоссе №1, которое протянулось вдоль побережья от Мексики до Канады, добрался до Портленда, до «картофельного» штата Айдахо. Побывал даже там, где живут «красношеие» американцы, которых называют реднеками. Ездил и в Лас-Вегас, пересек всю Неваду на кабриолете ярко-красного цвета. Почти как в кино! 

Пробок в середине 90-х в Москве было гораздо меньше, чем сейчас. К тому же мой рабочий день по времени существенно сдвинут относительно большинства людей. Я абсолютная сова по жизни и, как правило, из дому крайне редко выезжаю раньше полудня, а окончание работы приходится на глубокую ночь. Возвращение домой в это время – блаженство. Особенно если громко включить музыку. Мой первый московский автомобиль был с кассетником. Я слушал Земфиру, когда она свои первые демозаписи делала, первый альбом «Би-2», который мне прислали из Австралии. У меня до сих пор определенные участки Садового кольца ассоциируются с теми или иными песнями. Когда начал создавать «Наше радио», купил красный Chevrolet TrailBlazer. Красный цвет вообще очень люблю, выбираю его, чтобы знали, что я приехал, такую машину невозможно не заметить. А сейчас пересел на Cadillac Escalade.

Мой автомобиль должен быть большим, высоким, простым в управлении и с автоматической коробкой передач – я никогда не ездил на «механике». Люблю сидеть выше, чем водители других авто, чтобы хорошо было видно дорогу. В нынешней моей машине все это есть. Кроме того, должен заметить, что автомобиля с таким оснащением, как в Cadillac Escalade, у меня прежде не было. Системы безопасности, климат-контроль, всевозможные датчики и оповещения, парктроник, акустическая система, встроенный навигатор… По сравнению с предыдущими моделями это совершенно другой уровень! К тому же мне нравится, как он выглядит внешне. Этот «американец» несет в себе какую-то основательность и мужественность. Еще важно, что в нем установлена профессиональная аудиосистема Bose: предпочитаю слушать громкую музыку, но не раздражать людей вокруг. Это не патология, не пафос, как у рэперов – владельцев гигантских особняков, чтобы аж автомобиль покачивало и за два ряда было слышно, что они там слушают при закрытых окнах. А здесь 16 динамиков и шестиполосный эквалайзер. Круто! 

В своей жизни его избегаю. Потому что долгое время живу в кругу людей, где пафос – один из постоянных соблазнов, и устоять бывает нелегко. Случается, люди стремительно взлетают к популярности, славе, деньгам. И стопроцентно попадают в эту ловушку. Большинство же моих друзей ее избежали. Все они стали знаменитыми не в одночасье, а шли к славе длинным и непростым путем. У меня такая же история. 

«Квартет И», Макса Виторгана, Феклу Толстую, Алекса Дубаса, Алексея Кортнева, группу «Несчастный случай»…

Для коллектива, в котором средний возраст 23 года, я – динозавр из давно ушедшей эпохи. Но общение с этими ребятами доставляет мне огромное удовольствие, потому что я подпитываюсь энергией. С ними интересно работать, молодняк у нас сильный. Хотя иногда у них обнаруживаются полные пробелы в каких-то областях. Помните, как в фильме «О чем говорят мужчины»: «Да о чем с ней говорить, она Pink Floyd не знает». Что там Pink Floyd! Они уже могут не знать Depeche Mode или в какой группе играл Курт Кобейн (вокалист и гитарист американской гранж-группы Nirvana. – Прим. ред.), что с ним случилось и чем он знаменит! 

Внутренняя жизнь на радио не сильно с тех пор изменилась. Про любую радиостанцию можно снять такой же веселый фильм. Но влияние радио на нашу жизнь уменьшилось. То же произошло и с музыкой. В свое время она была маркером, определяющим целые явления, как «группа крови на рукаве». По ней узнавали своих, но то время ушло в прошлое. 

Как только Илон Маск покроет всю планету своими спутниками, которые дадут доступ к Wi-Fi из любой точки, в тот же момент автогиганты перестроятся и в машине можно будет программировать собственные интернет-станции, создавать уникальные плей-листы. Думаю, на этом принципе будет построена работа будущих акустических систем автомобиля. Но в радио есть одна вечная прелесть – непредсказуемость. К примеру, если диджей неожиданно ставит трек, который ты не слышал сотню лет, а у тебя с ним связаны самые приятные воспоминания. Или новинку-хит. Кроме того, на радио существует живой голос.

А как же? Сейчас у них превосходный, волшебный возраст. И они каждый день меня удивляют, радуют. 

На «Серебряном Дожде» я веду программу «Отцы и дети» и у всех великих спрашиваю про детей. Мои гости – поколение патриархов. И почти все эти мужчины с грустью отмечают: «К сожалению, взросление своих детей я пропустил». Потом уже они искупают комплекс вины, стараются чаще общаться с повзрослевшими отпрысками или уже с внуками. Дают им то, что в молодости не додали. Но так как дочки у меня появились в достаточно зрелом возрасте, после сорока, то я могу посвятить им куда больше времени, нежели лет двадцать назад, когда был в самой круговерти событий.