Автомобиль должен быть «живым»

Я считаю, что нет такого деления – есть артист, который способен существовать в разных пространствах, измерениях, предлагаемых обстоятельствах. Другое дело, что кому-то больше нравится сцена или экран, это индивидуально. Сам я не представляю свою жизнь как без театра, так и без кино. Для меня это равноправные миры.

В зависимости от графика и планов. Не так давно закончил работу над второй частью фильма «Духless», и затем продолжились съемки ленты «Экипаж» Николая Лебедева – это та же замечательная компания, что снимала «Легенду №17». После этого приступаю к картине с рабочим названием «Викинг» о князе Владимире. Так что как минимум до лета основные планы связаны с кино. А дальше начинаю большую и для меня принципиально важную работу в театре, которая займет около шести месяцев.

Предложения были, и я с огромной благодарностью к ним отношусь, но со всей уверенностью и наглостью заявляю, что это лучший театр в России. Им руководит мой учитель Лев Абрамович Додин, на этой сцене я работаю с четвертого курса Санкт-Петербургской академии театрального искусства, там потрясающие люди, абсолютно все, и лучшего места не могу даже представить.

Когда процесс выстроен грамотно – организационно, с точки зрения подготовительной работы, технических вещей, то какой бы сложной ни была роль, получается не так трудно перевоплотиться, как может казаться. Скажем, в случае Харламова мне создали все условия: каждый день был каток в любой части страны, где бы я ни был – Петербург, Москва, любой другой город. Везде предоставляли тренеров, все необходимое, и я спокойно готовился. Одновременно шел репетиционный период. Но если все скомкано, не организовано – там не успели, тут не подготовили, здесь не позвонили, – тогда и вроде бы не самая сложная роль не дается.

Не хочу говорить о своей организованности, здесь есть свои сложности, поверьте. Но если говорить о влиянии, то, наверное, и кадетский корпус имеет к этому отношение, и воспитание моей мамы, и академия тоже. Нас в ней с первого дня посадили в полукруг с прямыми спинами и заставляли их держать прямыми все пять лет, пока мы сидели на этих табуретах, независимо от того, что делаем – слушаем, обсуждаем, репетируем или просто беседуем. Нам объяснили: не вас обязаны учить, а вы должны стремиться к нам и заставлять вас обучать. И это потрясающе! Я не очень понимаю, когда говорят: так классно было пять лет в вузе – ездили по пикникам, тусовались… Учеба – это в первую очередь работа, только в таких условиях можно освоить эту профессию. Не говоря уже о том, что в принципе самый правильный и комфортный способ существования – это когда все хорошо выстроено, спланировано, когда уверен в людях, в компании, с которыми работаешь. Когда есть дисциплина и порядок, тогда тебя ничто не отвлекает от занятия искусством.

Практически в каждом фильме, если он о времени, когда уже был изобретен автомобиль. В работе над одной из первых своих лент даже разбил «Волгу» – это была ГАЗ-21. Сдавал задним ходом на исходное место в кадре и посадил ее на какой-то крюк. А в «Легенде №17» сидел уже в ГАЗ-24, такой, как была у Харламова. Но я вообще очень люблю автомобили. Причем крайне редко езжу с водителем, только если нужно собраться перед съемками или отдохнуть. В другое время всегда сам за рулем – для меня это колоссальное удовольствие!

Мне было лет пятнадцать, когда брат научил ездить. Бросил мне ключ и говорит: «Справа – «газ», слева – тормоз, вот коробка передач, выжимай сцепление, включай первую и медленно трогайся». По-моему, учил на «Ладе». Потом были уже другие марки.

Сейчас Jaguar. Модели этого бренда для меня никогда не были просто автомобилями, это название я всегда воспринимал как нечто большее. Откуда-то из детства, из вкладышей от жевательных резинок отложился длинный темно-зеленый Jaguar, потом был английский кинематограф. Эта машина меня всегда прельщала – о ней говоришь как о живом персонаже. Даже когда в академии нужно было изобразить животное, я выбрал ягуара и ходил в зоопарк наблюдать за ним.

Лет пять назад, опять же благодаря брату, познакомился с Land Rover. Потом был Range Rover Vogue, а вслед за ним появились Jaguar. Сначала ездил на XF, а потом сел в F-Type и понял: это как раз то, что люблю. Сейчас в зависимости от погоды, обстоятельств, настроения сажусь либо в Jaguar XJ, либо в F-Type. И вот когда я за рулем такой машины, то с ней как будто внутри что-то соединяется. Не знаю, как это объяснить, но это абсолютно живой автомобиль.

Наверное, на первом месте ее история и ее будущее, как это ни странно звучит. Хотя, безусловно, и другие вещи. Например, мотор, звук. У Jaguar есть свой рев, но очень музыкальный. Этот звук – как симфонический оркестр, который вступает на форте. Когда заводится, будто бы музыканты замерли, а потом взрываются. И дальше ты уже в качестве дирижера, а не водителя. Конечно, обращаю внимание и на интерьер, на то, как чувствуешь себя в салоне, на комфорт. А еще – тормоза. Никогда не думал, что от тормозов можно получать удовольствие. Можно, оказывается.

Ненавижу хамство – когда бросают бычки на дорогу или открывают дверь и плюют, когда в городе, не на скоростной трассе, носятся со свистом. Я не говорю, что я стопроцентный джентльмен, иногда тоже делаю что-то неправильно. Но не специально. Как-то в задумчивости проехал «зебру», чего никогда не позволяю себе делать. А там девушка шла и так на меня посмотрела… Сразу сдал назад, извинялся, хотя чего извиняться, когда уже проехал. Это тоже хамство, и считаю, что за такое неуважение к пешеходам прав лишать надо.

Иногда хочется убежать куда-то, и тогда могу на шоссе ускориться. Но часто нравится ехать на 60–80 км/ч и спокойно слушать музыку. Удовольствия от такой езды ничуть не меньше, чем от быстрой.