С Денисом Петруниным, управляющим директором компании “Hyundai” в России и давним другом “Клаксона”, мы встретились в его кабинете на семнадцатом этаже офисной башни в Москва-Сити. Панорамное окно открывало впечатляющий вид на Третье кольцо, сплошь забитое еле ползущими автомобилями, задыхающимися в собственных выхлопных газах. Зрелище было апокалиптическое, и у меня невольно вырвался вопрос: “Денис, твоими заботами количество машин в России увеличивается. Глядя на эту жуть на дорогах, ты не чувствуешь себя, образно говоря, пособником дьявола?” На что последовал мгновенный ответ: “Нет, не чувствую. Даже образно говоря”.
Детские мечты: от “Чайки” до трамвая
– МЫ ПРОДАЕМ новые хорошие автомобили, – продолжил тему Петрунин. – От них вреда людям нет, одна польза. А посмотри, сколько на улицах старья, которое уже не едет, а только небо коптит. Если бы у нас техосмотр проходили лишь те машины, что действительно в пристойном техническом состоянии, транспорта за окнами было бы гораздо меньше. Кроме того, часто в появлении пробок виновато не обилие машин, а неумелые или некультурные водители. Между прочим, на этом участке кольца еще полчаса назад было вполне свободно. А потом сразу все забилось. Могу поспорить, что какие-то два упрямца не поделили дорогу и застопорили весь поток…
– Плюс сами дороги, которые у нас оставляют желать много лучшего.. А вообще, даже странно вспомнить, какой тихой была столица каких-то два-три десятка лет назад. Ты ведь коренной москвич? Я слышал, на Арбате еще стоит дом, принадлежавший кому-то из твоих предков?
 “Люблю по горам лазить. Романтично”… |
– Да, в Денежном переулке. Сейчас там ресторан. До революции это был дом моего прадеда по матери, Владимира Семеновича Маркова, предпоследнего настоятеля храма Христа Спасителя. Он умер в декабре 1917 года. А наша семья продолжала там жить, только занимала уже не весь дом, а три комнаты в коммунальной квартире. В ней мое детство и прошло.
– Знакомо. Я сам рос в московской коммуналке. Как в песне Владимира Высоцкого: “Система коридорная. На 38 комнаток всего одна уборная”…
– Примерно так и было.. На кухне у каждой семьи – своя плита, хозяйки пироги пекли, а еще состязались, у кого во дворе клумба лучше. Цыгане в полуподвальном этаже жили – как-то у моего отца велосипед увели… Были очень колоритные личности. Например, фотограф Эдик, человек с творческой жилкой. Смастерил аппарат для приготовления черной икры: пропускал через систему змеевиков кефир, кажется, – получались гранулы, он их подкрашивал чаем и подсаливал. А потом этой “икрой” всех угощал. Гадость жуткая!
– Не он ли заразил маленького Дениса Петрунина любовью к технике?
– Мне и без него было от кого “заражаться” – отец четверть века проработал на ЗИЛе.
– И в детстве ты мечтал стать шофером?
– Не поверишь – я мечтал стать… Громыко. По нашему переулку за МИДом периодически проезжала “Чайка”. Родители объяснили, что в ней ездит Громыко (он тогда был министром иностранных дел), вот и мне хотелось так же, на лимузине. А потом, когда коммуналку расселили и мы переехали в Чертаново, я впервые в жизни увидел трамвай и сразу решил стать “трамваистом”. Трамвай – это казалось гораздо круче, чем “Чайка”.
– В семье машина была?
– “Жигули”-”пятерка”. Но это по тем временам была такая ценность, что меня к рулю не допускали. Машина детям не игрушка. Я даже представить не мог, что когда-нибудь у меня будет свой автомобиль.
– ВСЯ ПЕРЕСТРОЙКА прошла за окнами Московского института радиоэлектроники и автоматики, – вспоминает Денис студенческие годы. – Увлекся этим еще в школе. Читал журнал “Юный техник”, конструировал цветомузыку, собирал передатчики. Транзисторный приемник своими руками сейчас, наверное, уже не соберу, а тогда – запросто. Учиться в МИРЭА было сложно, но интересно.
– Принятый тогда сухой закон сильно повлиял на студенческую жизнь?
 “Мы продаем новые хорошие автомобили. От них вреда людям нет, одна польза”. |
– На мою – нет. Как-то все равно было, есть он или нет. У нас вообще на развлечения не слишком много времени оставалось. Учеба была реально напряженная, многие парни не выдерживали и предпочитали бросать институт – в армии казалось легче. Помимо собственно занятий с первого курса студентов прикрепляли к базовым предприятиям (мы делали для них фрагменты оборудования), на втором-третьем курсе плотно знакомились с технологиями, на четвертом-пятом – уже работали на предприятиях. То есть со студенческой скамьи могли где-то закрепиться. Если бы Советский Союз не развалился – была бы у меня вполне приличная работа инженера СВЧ.
Хотя время было, конечно, парадоксальное. С одной стороны – “ветер перемен”, в том числе технических: диплом я писал уже на компьютере. А с другой – по-прежнему комсомольские собрания, воспитательная работа со стороны “первого отдела”, промывка мозгов социалистического образца: “И если кого-то увижу в этих вонючих джинсах…” Хотя именно в них мы все уже и ходили.
– Теперь признайся: как обычный выпускник российского института мог попасть в западную компанию?
– История простая. Лихие 90-е годы, цены на все растут и растут, я работаю в НИИ, подрабатываю в другом месте, на круг выходит 500 рублей в месяц, а этого для молодой семьи (у нас уже родился ребенок) мало. Стал искать, чем заняться. Друг позвал в частный бизнес – это был коммерческий таможенный терминал. Дело доходное, но от того, чем я раньше занимался, очень далекое. Зато появились интересные знакомые, в том числе из компании BMW, которая растаможивала через нас свои автомобили. В 1995 году они решили заменить часть немецких сотрудников на российских. Меня тоже пригласили, поскольку достаточно хорошо успели узнать, да и с немецким языком у меня еще со школы все было в порядке. Мне это предложение показалось суперинтересным. Продал свою долю в бизнесе и ушел к баварцам. До сих пор вспоминаю это время с удовольствием. Бренд шел на подъем, рынок стремительно рос, качественно изменялся уровень бизнес-процессов, автобизнес отбеливался… Очень интересно было работать. BMW – немецкая бизнес-машина. Я в ней был шестеренкой, но шестеренкой достаточно значимой. Немцы дали мне первые представления о культуре автобизнеса. Кстати, тогда же впервые оценил разницу между нашими и иностранными автомобилями…
– Только не рассказывай, как ты пересел с “Жигулей” на иномарку и увидел, что это хорошо!
– Именно об этом и хочу рассказать. Да, как все, сначала ездил на вазовской “восьмерке”, потом на “девятке” – машины меня любят, ни разу не ломались. Но когда впервые сел на BMW… Это была “320-я” в “36-м” кузове, с рядной “шестеркой” под капотом. У меня, как сейчас выражаются, снесло крышу. Мне машину дали, чтобы съездил в сберкассу за пару километров. А я от восторга обо всем забыл и промотался по городу, выжег полный бак бензина. И потом первые два года работы в компании часто возвращался домой не самыми короткими дорогами, чтобы больше времени провести за рулем. До сих пор наслаждаюсь вождением по первому снегу, когда можно пустить машину в управляемый занос, но это уже другие автомобили…
– Затем работал с итальянцами из FIAT, снова с немцами – на сей раз из “Volkswagen”, теперь вот – с корейцами из “Hyundai”. Есть, с точки зрения русского менеджера, своя национальная специфика у разных компаний?
 На чемпионате мира по футболу в ЮАР Петрунин освоил новое для себя искусство – трубить в вувузелу. |
– Есть, конечно. Даже между немецкими компаниями разница ощущается. Если BMW, как я уже говорил, – бизнес-машина, то “Volkswagen” – своего рода министерство машиностроения. На мой взгляд, у концерна VW есть еще огромный потенциал для развития и совершенствования. Он может в будущем преподнести сюрпризы. Италия – это, скажем так, бизнес после обеда. Итальянцы взирают на окружающий мир снисходительно, словно хотят сказать: “Мы-то свои дивиденды еще в эпоху Римской империи заработали, а вам еще надо потрудиться”…
Корея – совершенно другая бизнес-модель. Если у европейских компаний, как правило, нет дочерних компаний по перевозкам, маркетингу и т.д., то у корейцев, напротив, все “в семье”. У такого подхода есть свои преимущества – высокая лояльность подрядчиков и хорошая управляемость. В то же время все сильно зависят от общей работы команды. Но работать корейцы умеют. Знаешь, в Европе говорят: “Французы работают, чтобы жить, а немцы живут, чтобы работать”. Эту пословицу придумали те, кто не видел корейцев. Вот кто настоящие трудоголики! Даже в российском офисе у них не два выходных, а только один, в воскресенье, да и отпуск короче, чем у русских сотрудников.
– Ну а сами иностранцы за время работы у нас проникаются “русским духом”?
– Кто-то да, кто-то нет. Если приезжают с семьями, все сильно зависит от того, насколько жена сможет адаптироваться в России. Одинокие же редко долго остаются таковыми. Женщины – наше национальное достояние, что очевидно для всех и сразу. В Европе между полами наступило такое равноправие, что “шаг в сторону” расценивается как уголовное преступление. А у нас женщины остались женщинами, а не партнерами по совместному предприятию, учрежденному для воспитания детей. Можно дружески похлопать даму, ну, допустим, по плечу – и в суд тебя за это не потащат. Я знаю многих западников, которые женились в России. Другие в шутку (а может, и не в шутку) жалели, что успели жениться до приезда сюда. Мы вообще меньше залакированы европейской культурой, зато сохранили более открытые отношения между собой, не столь запрограммированы в эмоциях. Западным людям нравится, например, что у нас не надо скрывать свой социальный статус – в Старом Свете такая “нескромность” осуждается… Поэтому иностранцы, приехавшие в Россию, учат русский, затевают здесь свой бизнес, а некоторые и остаются насовсем. Или жалеют, что не остались…
– ЧЕМ ЗАНИМАЮСЬ на досуге? Виндсёрфинг, байдарка, горные лыжи, параплан, туризм пеший и автомобильный, – добросовестно перечисляет Петрунин. – Верховая езда нравится. Однажды весь отпуск прокатался верхом по Горному Алтаю. Зауважал местных лошадей: с виду неказистые, но спокойно тащат 120 кило веса, включая тебя, по 40 км в день по горным тропам. Были там немцы: “Нет, – говорят, – наши племенные лошади здесь бы подохли”… Испытать ощущения от такого путешествия на себе – совсем не то, что увидеть в кино. Это и к другим вещам относится. К примеру, были мы с детьми в Стокгольмском музее корабля “Васа”, потрясающий музей о создании и устройстве парусных кораблей. Потом в очередной раз смотрели фильм “Пираты Карибского моря” – и воспринимали его уже по-новому, с неким чувством сопричастности.
– Дети папины увлечения разделяют?
– У меня трое сыновей – девятнадцати, двенадцати и шести лет. Все с трех лет ходили со мной в байдарочные походы и на горных лыжах. В остальном пока согласно возрасту. Старший со мной везде и уже водительские права получил. Младшим до параплана, виндсёрфинга и лошадей еще чуть дорасти надо.
– Ты сам от управления автомобилем еще не устал?
– Нет, и никогда не устану. Вождение для меня – удовольствие. В отпуск ездил в Норвегию на машине, проколесил семь тысяч километров. А вообще за год проезжаю за рулем по сорок тысяч.
– Работа в той или иной автомобильной компании накладывает отпечаток на твою манеру вождения?
 Для путешествия по воде главное – влагонепроницаемость. |
– Да. Ведь положено ездить на “своих” моделях. Пока сидел за рулем машин “спортивных” брендов вроде BMW, довольно часто ездил агрессивно, превышал скорость, и приходилось предусматривать в личном бюджете графу “на штрафы”. Кстати, многие автомобилисты жалуются на корыстолюбие гаишников, а вот у меня негативного опыта в отношениях с инспекторами ДПС нет. Никогда ко мне напрасно не придирались – если штрафовали, то за дело.. А сейчас езжу иначе. “Hyundai” – бренд социально ориентированный. Это машины для аккуратных водителей. Когда ты едешь на них, окружающие не ждут от тебя “лосиных тестов”, ну и ведешь себя соответственно.
– И за границей не гоняешь?
– Был случай, в Эстонии за превышение скорости оштрафовали на три сотни евро. Но в общем и целом мне не совсем понятно, как автолюбители в Европе налетают на штрафы – там же везде радары и плакатики с предупреждениями, что скорость контролируется электроникой. Надо быть идиотом, чтобы давить педаль газа под объективом видеокамеры. Вот тема неправильной парковки за границей часто возникает. А еще – вопрос о количестве алкоголя в крови. Например, в Стокгольме всем съезжающим с ночного парома предлагают подышать в трубочку – не злоупотребил ли спиртным за время морского перехода…
– Денис, летом российское представительство “Hyundai” пригласило группу бизнесменов и журналистов на чемпионат мира по футболу. В Кейптауне мы все, как белые люди, поехали на автобусе на Столовую гору. А ты в это время пешком забрался на скалу Львиная Голова. 669 метров, между прочим. Зачем?
– Честно? Сам не знаю, зачем. Просто люблю по горам лазить. Романтично. Стоишь на вершине, смотришь на мир сверху… и думаешь о других горах, “на которых еще не бывал”. Ведь достижение приятнее, чем обладание. Знаешь, мне всегда очень хотелось проскакать на лошади полным галопом по морскому пляжу в раскате прибоя..
– Ну, какие твои годы. Еще успеешь..
– А я уже проскакал – на Азовском море это было. В таких непрактичных мечтах хорошо еще и то, что они сбываются. Теперь новую мечту придумываю…
