Современные технологии — и автомобили в том числе — безгранично расширяют наши возможности. Но о том, что они пропорционально расширяют и степень нашей ответственности перед обществом, мы совсем не думаем. Мы беспечны и потому часто совершаем плохие поступки не по умыслу, а по недомыслию
Помню, однажды, довольно давно, я вернулся с работы и спустя некоторое время услышал у себя под окнами какой-то, как сказали бы сегодня, «нездоровый движ». Машины сигналили, кто-то что-то кричал… Причина оказалось в том, что я, покидая свое транспортное средство, не затянул на нем ручной тормоз. То ли ветер подул, то ли земной шар накренился… мой автомобиль выкатился на середину дороги, перегородив по половине полосы из двух имеющихся. Образовалась небольшая пробка, водители лезли колесами на тротуары. «Что за дебил так паркуется?» Я выскочил на улицу, втянул голову в плечи и, стараясь не встречаться ни с кем взглядом, уехал парковаться на соседнюю улицу.
Спустя какое-то время мне в редакции попался принесенный кем-то журнал «Автомобиль» за 1913 год. Там в подборке частных объявлений я наткнулся на такой текст: «Для поездок по России и выездов за границу ищет работу опытный шофер. Однозначно непьющий, хорошо знающий как маршруты, так и устройство автомобиля». Мог бы податель сего объявления попасть в идиотскую ситуацию типа моей? Конечно, мог, но с гораздо меньшей степенью вероятности. «Безлошадный экипаж» был редкой, сложной и достаточно дорогой конструкцией, управлять которой допускались те, кто был этого достоин. А сегодня? И так во всем.
Фотография, например, раньше была занятием для избранных — диафрагма, выдержка, красный фонарь в ванной, проявитель, фиксаж… А сейчас удачные снимки может делать любой из нас телефоном: пленку же экономить не надо — один кадр из ста по закону больших чисел обязательно окажется хорошим.
А профессия журналиста вообще стала общедоступной. Пиши в сети, что в голову придет. И никакой ответственности.
На заре своих занятий журналистикой я работал в приложении к «Московской правде», посвященном архитектуре и строительству. Однажды второпях писал какой-то, как я считал, проходной текст про реконструкцию Московского Кремля. Писал по пресс-релизу, присланному в редакцию. Печатала его на машинке какая-то либо безграмотная, либо сильно легкомысленная секретарша. Перечисляя участников совещания по сохранению этого важного исторического объекта, она упомянула и заместителя коменданта Кремля по хозчасти. Фамилию этого достойного человека я запомнил на всю жизнь, но здесь употреблю вымышленную — пусть будет Валерий Огнев. Так вот, вместо того чтобы напечатать в документе «Валерий Огнев — член комиссии по реконструкции…», секретарша заменила тире дефисом, а слово «член» почему-то написала с большой буквы. Увидев в релизе «Валерий Огнев-Член» (чтобы прочитать дальше, нужно было перевернуть страницу), я, конечно же, очень удивился, что у человека такая фамилия. Но, не задумываясь, переписал ее в свой текст. Так, вслед за Миклухо-Маклаем, Римским-Корсаковым и другими персонажами русской истории с двойными фамилиями появился некто Огнев-Член. На следующий день в редакции меня встретил сочувствующий взгляд заведующего отделом:
– Ну что, доигрался? Звонил генерал из Кремля. Про тебя спрашивал. «Я, говорит, вашему журналисту ничего худого не сделаю. Просто в глаза ему хочу посмотреть и спросить, кто из моих подчиненных надоумил его так надо мной пошутить… Ты, сынок, пойми: мне скоро в отставку, на пенсию. И я ведь теперь до самой своей смерти вот с этой приставкой к фамилии останусь…»
А это вам не онлайн-издание, где взял и поправил, это газета — «что написано пером, не вырубишь топором».
После двух вышеописанных случаев я стараюсь быть внимательнее с текстами и всегда затягивать ручник. Вот только в современных автомобилях его почти уже и не встретишь — все делает автоматика. Машины стали лучше. А мы?
PS Позиция редакции может не совпадать со взглядами автора
